Храм Св. апостолов Петра и Павла, что в Ильинском

Святой Кесарий Назианзин был сыном Григория Назианзина Старшего и праведной Нонны, братом святителя Григория Богослова. Жил долгое время при дворе императора Констанция (337‒361), был его другом и главным придворным врачом. В 368 году во время землетрясения в Никее он чудом остался жив и был извлечен из-под развалин. Святой всем сердцем понял, как Господь хранит Своих рабов и без воли Его ни один волос не падет с главы человека. Святой Кесарий оставил мир и целиком отдал себя на служение Богу. Преставился в мире около 369года.

Пострадал в городе Никомидии. Император Максимиан Галерий жестоко преследовал христиан, служивших в его войске и при дворе. Некоторые малодушные колебались и начинали поклоняться языческим богам, а сильные духом пребывали твердыми до конца. Так, сановник Урпасиан бросил к ногам правителя свои плащ и пояс и сказал: «Отныне я ― воин Царя Небесного, Господа Исуса Христа. Возьми назад данные мне знаки отличия». Максимиан велел привязать Урпасиана к дереву и бить его воловьими жилами. Затем святого привязали к верхней решетке железной клетки, а внизу разожгли костер. Святой с неустанной молитвой ко Господу перенес нестерпимые страдания. Мученик Урпасиан был сожжен заживо, а прах его брошен в море.

Автор: Протоиерей Александр Шаргунов

Сорок мучеников, говорят святые отцы, освящают святую Четыредесятницу. Каждый день — мученичество, отдача своей жизни за Христа. Таков главный, предельный ориентир Великого поста. Потому в течение всего Поста Церковь обращается в своих молитвах в первую очередь к мученикам. Страданиями за Христа святые мученики Севастийские уподобились спасительной Страсти Христа. Страданиями за Христа приобщились Кресту Христову, которым победили диавола. Они прошли сквозь огонь и воду и вошли в Царство Небесное. Многими скорбями идет Церковь. Да будут для нас скорби спасением, потому что мы видим, что не все среди скорбей могут устоять в верности Господу. Так было с самого начала. И так будет до самого конца. Как от двенадцати апостолов отпал один, посвященный вместе с другими в сокровенные тайны Христовы, так и от сорока мучеников — не выдержавший испытания воин — в момент, когда венец славы уже был готов сойти на него. Но свято место пусто не бывает. Как апостол Матфий был избран на место отпавшего Иуды, как Савл из гонителя Церкви превратился в величайшего проповедника спасения, так было и с последним сороковым мучеником — внезапно обретшим веру исполнителем казни. Многие первые будут последними и многие последние — первыми. Многие из тех, кто начинает поздно и мало обещает в вере, иногда — Божиим благословением — достигают большего познания в благодати и большую приносят пользу Церкви, чем те, кто раньше вошли в нее и казались более обещающими. Услышим это предостережение, чтобы не ослабеть в ревности первой любви, чтобы доброе наше начало не оказалось для нас малозначащим.

Сказал Господь такую притчу: Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных. Притча о работниках последнего часа — с точки зрения современного человека, в плане экономики или социальной справедливости — совершенно непонятна. Любой нормальный предприниматель скажет вам, что такое ведение хозяйства не может не привести к полному разорению. Любой нормальный рабочий потребует, чтобы оплата производилась согласно сделанной работе и возмутится произволом хозяина. Но все подобные суждения слишком поверхностны, чтобы быть истинными. Мы должны найти центральный смысл притчи, и тогда все подробности станут на свои места.

Один хозяин «вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой». Он выходил и еще несколько раз, и нанимал все новых, и новых работников. Последних он призвал уже незадолго до вечера, но заплатил столько же, сколько и самым первым… Притча эта — о Божественной любви и о том, как трудно человеку понять и принять ее. Вообще даже и человеческая любовь непостижима и, по-видимому, несправедлива. Непонятна и упорная любовь матери к самому безнадежному сыну. Непонятна и самоотверженная любовь жены к недостойному мужу. Непонятно, как она может жить с «таким» мужем. Или — как муж может терпеть «такую» жену. И уж совсем возмутительно, когда человек, сделавший зла во много раз больше, чем я, приходит на исповедь, и так же, как и я, получает прощение. Вот так же возмутились и самые первые работники, подрядившиеся за динарий и сполна получившие свое. Они укорили хозяина в несправедливости: «Эти последние работали один час, а ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Но часто наши укоры в несправедливости на самом деле грубо попирают справедливость. Мы покушаемся на право хозяина свободно распоряжаться тем, что ему принадлежит. В исканиях справедливости мы даже указываем Самому Богу, что Он должен, а что не должен делать в Им же созданном и только Ему принадлежащем мире!.. Хозяин из притчи совершенно справедливо возразил: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди: я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» Бывает страшно отстать, страшно не выполнить своего урока. Но не страшнее ли быть первым, честно и много потрудиться, подняться высоко в своем и в общем мнении? Потому что не многие из таковых смогут выдержать, когда в последние времена потоки Божией любви хлынут на весь мир. Не успевшие сделать ничего доброго из последних сил рванутся навстречу пришедшему Христу и будут помилованы. Трудно, очень трудно будет выстоять в этом потоке любви всем, перенесшим «тягость дня и зной». «Так будут последние первыми, и первые последними».

Автор: протоиерей Александр Шаргунов

«Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим». Посередине Великого поста открывается нам пасхальная тайна. Наше поклонение Кресту Христову глубоко символично. Мы поклоняемся не только Распятому на нем, но и Кресту, Древу Крестному — знамению абсолютной любви Бога к нам. Знамению победы верности над ложью, любви над насилием, доверия над обманом и отчаянием. Вместе со всей Церковью апостолов, мучеников и пророков, преподобных праведных и всех святых мы Духом Святым прозреваем на этом Древе не побежденную покорность, а славу Христову — Воскресение. Слава Божия — на Кресте, потому что эта слава есть завершение Божия Завета с человечеством, торжество Христова дела любви. Мы осознаем всю реальность страданий и смерти нашего Господа. Но Он восходит на Крест как Царь. Он является на Кресте как Владыка вселенной, царствующий над этим миром, маленьким, внезапно обнажившимся перед ним во всем своем безобразии и распаде. Христос восходит на Крест как Победитель, как Тот, Кому принадлежит слава, честь и поклонение вовеки. «Ныне суд миру сему. Ныне князь мира сего изгнан будет вон». «Когда Я буду вознесен, Я всех привлеку к себе», — говорит перед Крестными Страданиями Христос. Все победил Христос. И смысл нашей жизни заключается в одном: войти в радость победы, которую Он совершил ради нас, в пасхальную радость. Но вхождение в нее совершается Крестом, Его и нашим. По мере того как наш крест соединяется с Его Крестом, наше поклонение Кресту Христову становится раскрытием всего, что есть в нашей жизни. Мы чаем воскресения мертвых, а не воскресения живых.

Автор: Блаженный Феофилакт Болгарский

Евангелiе. И призвавъ народы (τὸν ὄχλον, толпу) соученики Своими, рече имъ, и́же хóщетъ (если кто желает) по Мнѣ́ ити́ (ὀπίσω Мου ἀκολουθεῖν, за Мной следовать), да отвéржется (ἀπαρνησάσθω, пусть откажется) себé, и вóзметъ крéстъ свóй, и по Мнѣ́ грядéтъ (ἀκολουθείτω, последует). И́же бо áще хóщетъ (который ведь если будет желать) дýшу свою́ спасти́, погуби́тъ ю́, а и́же погуби́тъ дýшу свою́ менé рáди и Евáнгелiя, тóй спасéтъ ю́ (её). Кáя бо (что приносит) пóльза человѣ́ку, áще прiобря́щетъ мíръ вéсь, и отщети́тъ дýшу свою́ (ζημιωθῆναι τὴν ψυχὴν, быть ущерблённым душой)? или́ чтó дáстъ человѣ́къ измѣ́ну (ἀντάλλαγμα, взамен) на души́ своéй? Толкование. Поскольку Петр прекословил Христу, желавшему предать Себя на Распятие, то Христос призывает народ и вслух говорит, направляя речь главным образом против Петра: Ты не одобряешь того, что Я беру Крест, а Я говорю тебе, что ни ты, ни другой кто не спасетесь, если не умрете за добродетель и истину. Заметь, Господь не сказал: умри и тот, кто не хотел бы умирать, но и́же хóщетъ. Я, — говорит, — никого не принуждаю. Призываю не на зло, а на добро, а потому, кто не хочет, тот и не достоин сего. Что значит отвергнуться себя? Это мы поймем, когда узнаем, что значит отвергнуться другого кого-либо. Кто отвергается другого кого-либо: отца ли, брата ли, или кого-либо из домашних, тот, хотя бы смотрел, как его бьют или убивают, не обращает внимания и не соболезнует, сделавшись чуждым ему. Так и нам повелевает Господь, чтоб и мы ради Его презирали свое тело и не щадили его, хотя бы били или порицали нас. Да вóзметъ же крéстъ, сказано, то есть поносную смерть, ибо крест почитался тогда орудием поносной казни. А как многих распинали и разбойников, то присовокупляет, что с распятием должно иметь и другие добродетели, ибо это означают слова: последовать Мне. Поскольку же повеление предавать себя на смерть показалось бы тяжким и жестоким, то Господь говорит, что оно, напротив, весьма человеколюбиво; ибо кто погубит душу свою, но ради Меня, а не как разбойник казнимый или самоубийца (в сем случае смерть будет не ради Меня), тот, — говорит, — обретет душу свою, между тем как думающий приобрести душу, погубит ее, если во время мучения не устоит. Не говори Мне, что этот последний сбережет себе жизнь, ибо если бы он даже приобрел целый мiр, все бесполезно. Спасение нельзя купить никаким богатством. Иначе, приобретший весь мiр, но погубивший душу свою, отдал бы все тогда, когда будет гореть в пламени, и таким образом искупился бы. Но такой выкуп там невозможен.

Автор: Священномученик Сергий Мечёв

«Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим». Святая Церковь не для того установила праздник Честнаго и Животворящаго Креста, чтобы еще раз напомнить нам о крестных страданиях Христа, а для того, родные мои, чтобы в этот праздник дать нам возможность углубиться в эту величайшую жертву, которую Спаситель принес за наши грехи. И если мы, постоянно памятуя о крестной смерти Господа, сегодня славим Его Честной и Животворящий Крест, то, может быть, хотя в эти святые минуты, после того как мы с такою любовию воспели по уставу Церкви вечерню и утреню этого великого праздника, может быть, говорю, эти святые минуты помогут нам, не желающим идти по Его святому пути, хотя несколько проникнуть в тайну страдания Того, Кто принес величайшую жертву. Кто был распят за грехи людей, за их спасение. Сам Иисус Христос, Сын Божий, поучая нас, говорит, что Он хочет от нас не жертвы, а милости. «Милости хочу, а не жертвы». Тот, Кто принес величайшую жертву, учит нас тому, чтобы мы не жертвовали тем или другим, а исходили из самого глубочайшего, что есть в нашей природе, созданной Богом по Его Образу и Подобию, чтобы мы шли из милосердия, из милости. Тот, Кто принес величайшую жертву, Он принес ее, милосердуя о Своих ближних и о тех, кто был с Ним распят. Он молился о тех, кто Его распинал: «Господи, прости им, они не знают, что делают». Он заботился о Своей Матери, Которая перед Ним стояла с Иоанном. Он поручает их друг другу, говоря: «Вот Твоя Мать, а вот Твой Сын» — и соединяет их в этой временной жизни до перехода в вечность. А затем того, кто распят с Ним, Он не только помнит, но обещает ему, что он, благоразумный разбойник, будет с Ним в раю.

«Крест ― хранитель всей вселенной, Крест ― красота Церкви, Крест ― верных утверждение, Крест ― Ангелов слава и демонов язва», ― неслучайно именно так в праздник Воздвижения Креста Господня поется во всех православных храмах. Именно Крест, орудие казни нашего Господа, является для каждого христианина величайшей святыней. Мы надеваем его на себя при Таинстве Крещения и уносим с собой в могилу. Именно Крестом ограждаем себя в молитвах и при любой опасности или жизненном искушении. И именно Кресту особо поклоняемся на третьей седмице Великого поста, именуемой Крестопоклонной, которая начинается в Крестопоклонную Неделю (воскресенье), в этом году ― 3 апреля. БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КРЕСТОПОКЛОННОЙ СЕДМИЦЫ. «Название “Крестопоклонная” происходит по причине того, что в воскресенье на Утрени, а также в последующий понедельник и среду на 1-м Часе, а в пятницу после отпуста Часов молящимися в храме совершается поклонение честному и животворящему Кресту. Всего поклонение Кресту Великим Постом совершается на богослужении четыре перечисленных раза. Чин поклонения Кресту на богослужении в саму Крестопоклонную Неделю в Православной церкви совершается аналогично богослужению на Воздвижение Креста Господня и на Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего Креста Господня. После изнесения (выноса) из алтаря и поклонения Кресту, украшенный цветами Крест лежит на аналое посредине храма всю седмицу…»

Автор: Протоиерей Александр Шаргунов

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!» Ни Крест, ни Воскресение не могут быть поняты отдельно друг от друга. Два заблуждения: одни хотят видеть цветок без корня, другие, наоборот, видят корень без цветка, хотя это одно цветение жизни. Смерть и Воскресение Христа невозможно понять, не видя внутренней связи между ними, не видя их единства. Невозможно сказать в любое время слова: «Радость моя, Христос воскресе!», если в сердце нет Пасхи, которая немыслима без Креста. Эти слова могут оказаться ложными. Подобно обману ветхозаветных лжепророков, о которых мы читаем в Писании, ложным может быть оптимизм в Церкви: «Все идет как надо. Все будет хорошо. Израиль победит. Россия воскреснет». Я не посылал их (Иер. 14, 14), говорит об этих лжепророках Господь. Русские святые пророчествуют о воскрешении России, но они говорят о том, что это совершится Крестом — Христовым и нашим. Как вера в Крестную смерть Христа не дает автоматического спасения, так вера в возрождение погибающего нашего Отечества сама по себе не совершит его. Вера — это не магия. И тысячи крестных ходов не помогут, если мы не поймем, что Крест Христов для веры одновременно — образ жизни, которому мы призваны следовать на всех путях. Другая опасность — мрачность и безысходность, особенно невыносимые среди всеобщего уныния. Как будто мы лжесвидетельствуем перед Богом, когда за каждой воскресной всенощной поем «Воскресение Христово видевше». Смерть Христова, Его Крест в своей сокровенной сути — всегда в океане света. В цветении Воскресения и в Его Воскресении — наша встреча с миром, лежащим во зле, со страданиями и смертью. Нет Креста без Воскресения, но в начале всегда Крест, и, прежде всего, — видение Церкви распятой. Открываются новые храмы и монастыри, возрастает число верующих, но и зло проступает сквозь кажущееся благополучие с невиданной доселе силой. Крест — неизбежный путь Церкви и каждого из нас.

Автор: протоиерей Александр Шаргунов

В середине Великого поста износится Крест Христов для поклонения. В самых тяжких обстоятельствах встанем перед Крестом Христовым и поклонимся ему! В час, когда оскудевает наша вера, когда охватывает нас страх и отчаяние, когда нет у нас больше сил молиться, и мы побеждаемы желанием поступить по нашей греховной воле, благоговейно осеним себя крестным знамением и поклонимся ему! Если нам откроется смысл Креста, жизнь перестанет быть унылой. Мы увидим, что она непостижимо значительна. Перед мужеством умирающего на Кресте Господа исцелимся от нашей теплохладности. Невозможно быть таким христианином, который ищет от Бога только сладких утешений или полагает, что Бог должен навести порядок на земле, вместо того, чтобы быть по-прежнему распинаемым на Кресте. Всякая подлинная духовная жизнь вдохновляема Крестом. Единственный критерий подлинной духовности — Крест. Все, что упраздняет Крест или искажает его, — подмена и ложь. Поклонимся Кресту Христову. На нем явлена любовь Божия, которая уважает достоинство человека, не насилуя его свободу. Господь связан по рукам и ногам. Он ждет свободного согласия человека. Он влечет к Себе сиянием любви, но не принуждает никого любить Его. Поклонимся Кресту, чтобы следовать за Господом. Он научает подлинной любви, которая идет до полной отдачи своей жизни. Крест и Воскресение — единая тайна Пасхи, о которой Христос говорит как о Своей славе. «Ныне прославился Сын Человеческий», — возвещает Он, вступая в Свои Крестные Страдания.

Автор: Протоиерей Александр Шаргунов

Во время Великого поста нам угрожают две опасности. С одной стороны — уныние, которое приходит, когда мы серьезно постимся, а силы (физические и душевные) могут быть на исходе, и грехи, которые мы стараемся преодолеть, как будто бы снова берут свое и даже обнаруживаются еще сильнее. Уныние — страшно. Это есть падение, говорят святые отцы, потому что оно заключает в себе тьму грехов, всех вместе взятых. С другой стороны, нам угрожает то, что святые отцы называют тщеславием и превозношением, когда человек думает, что он не такой, как все, что он «очень духовный» и много старается, угождая Господу. И вот в середине Поста Церковь ставит нас перед Крестом Христовым, чтобы мы увидели, что есть только одно — любовь Божия. Если мы сумеем с Божией помощью избавиться от этих двух опасностей — уныния и тщеславия, то нам откроется тайна Креста и тайна любви Христовой. Тогда мы сможем продолжить Пост и продолжить наш жизненный путь, ведомые этой любовью так, чтобы ничто на свете не могло отвлечь нас от Господа, и ничто другое не могло бы стать целью для нас. Мы идем к этой любви, но она открывается нам только тогда, когда мы, по слову Христову, оказываемся способными отвергнуться себя. Как отвергся Себя Христос и до конца явил в этом Свою любовь по отношению к нам, так и мы в ответной любви к Нему должны отвергнуться себя. В этом — смысл нашего поста: отвергнуться себя. Поэтому пост является тем, что входит в высший порядок любви. Это то, что относится к самой сути нашей жизни.

Автор: Протоиерей Димитрий Смирнов

Для того чтобы покаяться, нужно знать, что такое покаяние, но мы часто об этом не думаем. Для нас исповедь – просто формальность, которую надо обязательно совершить, перед тем как причаститься. Поэтому отношение к ней такое: лишь бы поскорей отделаться. А ведь исповедь – это Таинство. Если человек кается по-настоящему, то невидимо для него самого приходит в его сердце благодать Божия, которая очищает его от грехов. Таинственно происходит это чудо. Ходит грешник по улицам, чем-то занимается, о чем-то думает, но вот уверовал во Исуса Христа, пришел в Церковь Божию – и Церковь его начинает спасать своей благодатью. Постепенно происходит процесс очищения грешника и превращения его в святого – медленно, незаметно, как дерево растет. Господь так и сказал: «Не придет Царствие Божие приметным образом». Человек вроде такой же, но уже и другой. Только окружающие потихонечку начинают замечать, что он меняется: меняется его внешний вид, меняются привычки, меняются друзья, меняются представления, меняются мысли. Вот это и есть покаяние – постепенное изменение всего строя жизни на строй христианский, на христианское устроение. И нужно нам всю свою жизнь переменить на христианский лад. Но для этого надо глубоко осознать: а что, собственно, менять? Надо посмотреть в свою душу: что там, в душе, есть? Ну прежде всего, конечно, тщеславие. Нам всем кажется, что мы из себя что-то представляем, на самом деле будучи никем и ничем. Потому что вся наша жизнь – это пустота: пустой треп, пустые мысли, мечтания. Никакого реального доброго дела не совершаем, а от людей ждем похвалы, хотим, чтобы нас замечали. Если что-то сделаем на копейку, рассказываем всем, как будто сделали на сто рублей. И в этом жизнь и проходит. Мы хотим быть на виду у людей, чтобы нас подхваливали, чтобы нас гладили по головке. А это же скверно. Ведь то, что у людей высоко, перед Богом мерзость. Значит, если мы стараемся заслужить похвалу у людей, стараемся людям угодить, – это мерзость перед Богом. Поэтому нам надо это исправить. Как же от тщеславия избавиться? Есть два способа, сопутствующих один другому. Первый – научиться молчать, потому что тщеславимся мы в основном, много разговаривая. Поэтому все тщеславные люди обычно болтливы. И надо стараться замечать это за собой и удерживать свой язык. А второе – постоянно окаивать себя. Как только тщеславная мысль пришла в голову, надо сразу: Господи, прости меня окаянного, – и вспомнить о своих грехах. Тогда тщеславие наше будет угасать, мы его таким образом будем угнетать.