Первое послание к коринфянам (за пятницу): 1 Кор., 148 зач., 11, 8‒22

Авторы: блаженный Феодорит Кирский; святитель Иоанн Златоуст; Экумений; святитель Феофан Затворник

Голова женщины должна быть покрыта по порядку творения. Нѣ́сть бо мýжъ от жены́, но женá от мýжа: посему мужи имеют первенство и по порядку создания. И́бо не сóзданъ бы́сть мýжъ жены́ рáди (для), но женá мýжа рáди. И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она — на потребность мужу. Сегó рáди (посему и) должнá éсть женá влáсть (знак власти) имѣ́ти на главѣ́ Áнгелъ рáди (для). Покрывало апостол назвал «властию», как бы так говоря: пусть показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них. Так и в Деяниях сказано: не самъ он, но Ангел его есть (Деян. 12:15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малыхъ сихъ, верующихъ в Меня: аминь бо глаголю вам, яко Ангели ихъ выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18:10). Поелику же апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил: Обáче (впрочем) ни мýжъ безъ жены́, ни женá безъ мýжа ó Господѣ в мире; потому что от супружества и взаимного их общения размножился род. «Итак, покрытие есть знак покорности и подчинения; оно побуждает смотреть вниз, смиряться и соблюдать добродетель, ибо добродетель и честь подчиненного состоят в том, чтобы пребывать в послушании. Мужу не предписывается делать это, ибо он есть образ Самого Господа; а жене справедливо предписывается» (святой Златоуст). Исус сын Сирахов учит: áще не хóдитъ (жена) подъ рукóю твоéю, отсѣцы́ ю́ (её) от плóти твоея́. «Лично для самих Ангелов и покрывание и непокрывание главы равно безразлично; но то, с каким намерением и в каком духе это делается, может или утешать их, или оскорблять; и это тем паче, если зло не ограничивается одним лицом открыто держащей главу, но распространяется и кругом. Враг иногда чрез одно лицо наделает зла целым сотням» (свт. Феофан Затворник). Я́коже бо (ибо как) женá óт (εξ) мужа, си́це (так) и мýжъ от (δια, чрез) жены (жену). И не удовольствовался сим апостол, но указал Виновника их: вся́ (всё же –) óт Бога. Святой Златоуст говорит: «Не смотри, говорит, только на первоначальные преимущества и на сотворение, а обрати внимание на последующее, и увидишь, что каждый из них зависит от другого, или, лучше, не друг от друга, а все от Бога».Покрывать голову женщине — требование здравого смысла. И опять самих коринфян призывает в судии: Въ вáсъ самѣ́хъ (сами рас)суди́те, лѣ́по (прилично) ли éсть женѣ́ откровéннѣй (с непокрытою головою) Бóгу моли́тися? «Здесь, говорит, оскорбление касается Бога; впрочем, не говорит этого прямо, а выражается снисходительнее и прикровеннее: лѣ́по ли éсть женѣ́ откровéннѣй Бóгу моли́тися?» (святой Златоуст). «Речь обращает к одной жене, чем показывает, что и все предыдущее было говорено преимущественно для вразумления ее, хотя там слово касалось и мужа» (свт. Феофан Затворник). Или́ и не сáмое естествó (не сама ли природа) учи́тъ вы́, я́ко мýжъ ýбо, áще власы́ расти́тъ, безчéстiе емý éсть, женá же áще власы́ расти́тъ, слáва сéй éсть? занé (так как) растѣ́нiе власóмъ, вмѣ́сто одѣя́нiя данó бы́сть éй. «Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостию и честию» (Феодорит). «Как в других многих местах всегда он употребляет общеизвестные доказательства, так и здесь обращается к общеизвестному обычаю и сильно пристыжает слушателей, получающих от него наставления, в том, что они могли знать и из обыкновенного обычая, ибо это не безызвестно и варварам. Но скажешь: если растѣ́нiе (ращение) власóмъ, вмѣ́сто одѣя́нiя данó жене, то для чего прибавлять к одному одеянию другое? Для того, дабы показать подчинение не только по природе, но и по произволению. Природа наперед установила, чтобы ты была покрытою, а ты приложи нечто от себя, дабы не показалось, что ты нарушаешь законы природы, ибо противиться не только нам, но и природе, есть знак великого бесстыдства» (святой Златоуст). А́ще ли (а если бы) ктó мни́тся спóрливъ бы́ти (захотел спорить), мы́ таковáго обы́чай не и́мамы нижé цéркви Бóжiя. «Поелику писал к охотникам философствовать, которые имели обычай посредством силлогизмов свои мысли отстаивать, а чужие опровергать, то говорит им: не время ныне спорить. Кто будет бесстыдно восставать против сказанного, то мы и церкви Божии не имеем такого обычая. Какого? — Спорить; но охотно покоряемся распоряжениям учителей, нимало им не возражая» (Экумений). «Мы, говорит, не имеем такого обычая, чтобы спорить, состязаться и противоречить. Не останавливаясь на этом, прибавляет: нижé цéркви Бóжiя, внушая, что не повинуясь, они враждуют и противятся всей вселенной. Следовательно, противление есть знак упорства, а не рассудительности» (святой Златоуст). «Он говорит как бы: я доказывал, убеждал, объяснял, что женам в церкви должно быть с покрытою головой; для внимательных и рассудительных достаточно сказанного. Но если кто поднимет спор, будет изобретать возражения, такому скажу: нечего спорить; дело решенное, мы и все Церкви Божии такого обычая не имеем, то есть обычая, чтоб женщины являлись в церкви с непокрытою главой. Брось возражения и покорись общему голосу» (Феофан). Святой Златоуст и заключает свое об этом слово: «Если тогда коринфяне противоречили этому закону, но теперь приняла и сохраняет его вся вселенная. Такова сила Распятаго!» Это второе мнение прилагают Экумений, Феофилакт и Феодорит. Последний пишет: Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, апостол, по примеру наилучших врачей, врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после таинственной Литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что достаточные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и достаточные стали пренебрегать бедных. Дознав это, Божественный апостол пишет и о сем, что надлежало. Указание и обличение нестроений на вечерях любви. Сié же завѣщавáя (παραγγελλων — возвещая, предлагая) не хвалю́ (вас), я́ко не на лýчшее, но на хýждьшее сбирáетеся. Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство. «Тогда как следовало преуспевать и возрастать в любви, вы сократили уже господствующий обычай, и сократили так, что оказалась надобность в моем увещании вам возвратиться к прежнему порядку» (святой Златоуст). Пéрвое ýбо (ибо, во-первых), сходя́щимся вáмъ (что, когда вы собираетесь) въ цéркви, слы́шу въ вáсъ распря́ сýщу (между вами бывают разделения, расколы, σχισματα). Апостол разумеет «распри» не догматические, но происходящие от любоначалия, в которых обвинял и в начале послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто «верю», но: и чáсть нѣ́кую си́хъ вѣ́рую (чему отчасти и верю). «Здесь он утешает не только бедных, но и тех, которые не нарушали того обычая, ибо, вероятно, между ними были и соблюдавшие его» (Златоуст). Подобáетъ бо ересéмъ въ вáсъ (надлежит и разномыслиям между вами) бы́ти, да(бы) искýснiи явлéни бывáютъ въ вáсъ (открылись между вами). «Ересями называет апостол прения, а не разногласия в догматах. Слово же подобáетъ не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда… есть прiити соблазномъ (Мф. 18:7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит Божественный апостол; при обличении живущих порочно оказывается благоискусство мужей доблестных» (Феодорит). «Что означают слова: да(бы) искýснiи явлéни бывáютъ въ вáсъ? — Дабы более просияли. Он хочет сказать, что людям непреклонным и твердым это не только не вредит, но еще делает их более заметными и славными. Частица да(бы) не всегда означает цель, но часто следствие дела. Закон дан был не для того, чтоб умножились преступления иудеев; но так было. И Христос пришел не для того, чтобы видящие сделались слепыми, а с противоположною целию; но так было. Подобным образом и здесь нужно понимать слова: да искýснiи явлéни бывáютъ; ереси (разделения и беспорядки на вечерях) были не для того, чтобы открылись искусные, но когда явились они, тогда это случилось» (Златоуст). Сходя́щимся ýбо вáмъ вкýпѣ, нѣ́сть Гóсподскую вéчерю я́сти (далее, вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню). «Вечеря Господня собственно есть причащение Святых Христовых Таин Тела и Крови; но по связи с нею вечери любви название то переходило и на эту вечерю; подобно как и вечерю, на коей установлено Таинство Евхаристии, мы называем всю Тайною Вечерию, между тем как там часть только небольшая была собственно Тайною Вечерию, когда Господь установил Таинство Тела и Крови и причастил впервые святых апостолов, — прочее же все было простая трапеза, ибо хотя она была ветхозаветная пасха, но в это время она престала и стала простою трапезою. Ей и соответствовала вечеря любви, бывавшая вслед за причащением Святых Таин. Апостол говорит: когда вы сходитесь в одно место есть Господню вечерю, то вы так себя держите, что совсем непохоже на то, чтоб вы ели Господню вечерю. Там все были вместе, никто не был заделяем, даже и Иуда предатель; а у вас бедные заделяемы бывают, которые в терпении подобны апостолам» (св. Феофан Затворник). «Господскою вечерею апостол называет Владычнее Таинство, потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, подначальные. Посему должно было, говорит апостол, чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете» (Феодорит). «Хотя не так отличны друг от друга богатые и бедные, как Учитель и ученики, — между последними различие беспредельно, — но что я говорю об Учителе и учениках? Представь, какое различие — между Учителем и предателем; и однако Он Сам возлежал вместе с ними, не изгнал и предателя, но и с ним разделил соль и сделал его причастником Таин» (святой Златоуст). Кóждо бо свою́ вéчерю (ужин) предваря́етъ въ снѣдéнiе, и óвъ ýбо áлчетъ, óвъ же упивáется (ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается). Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны трапезе Владычней, потому что сей трапезы все равно причащаются, а там óвъ ýбо áлчетъ, óвъ же упивáется. Не сказал апостол: «пьет» или «насыщается», но: упивáется, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается (Феодорит). «Принесли в церковь, что Бог послал, и должны были отдать то распорядителям вечери, чтоб они все всем разложили поровну, и чтоб никто не получил ничего лишнего пред другими. От ваших же беспорядков вышло то, что один сыт и даже пьян, а другой голоден» (Феофан). «Видишь ли, как они посрамляют более самих себя? Принадлежащее Господу они присвояют себе, и потому прежде всех унижают самих себя, лишая свою трапезу того, что составляет величайшее ее достоинство. Почему и каким образом? Господская вечеря, то есть вечеря Господа должна быть общею; принадлежащее господину не принадлежит тому или другому рабу, но есть общее для всех; она — Господская, говорит, следовательно, общая. Если же она принадлежит твоему Господу, как и действительно принадлежит, то ты не должен присвоять ее себе, но как, принадлежащую Господу и Владыке, предлагать ее всем вообще. Она Господская, а ты препятствуешь ей быть Господскою, не дозволяя ей быть общею, но вкушая сам по себе. Посему и присовокупляет: кóждо бо свою́ вéчерю предваря́етъ въ снѣдéнiе. Не сказал: отделяет, но: предваряетъ (поскорее съедает), прикровенно обличая их в неумеренности и невоздержании, что объясняется и последующим, ибо сказав это, он продолжает: óвъ ýбо áлчетъ, óвъ же упивáется; то и другое, недостаток и излишество, показывает неумеренность. Вот и вторая вина, которая также вредит им самим; первая в том, что они бесчестят свою вечерю; а вторая в том, что пресыщаются и упиваются, и, еще важнее, тогда, как бедные алчут. То, что следовало предлагать всем вообще, они потребляют одни, и таким образом впадают в пресыщение и пьянство. Каждое из этих дел само по себе достойно осуждения: упиваться, не пренебрегая бедных, преступно; и пренебрегать бедных, не упиваясь, преступно. Если же то и другое соединяется вместе, то представь, какое произойдет великое преступление» (святой Златоуст). Потом продолжает с строгою укоризною. Едá (разве) бо домóвъ не и́мате во éже (на то, чтобы) я́сти и пи́ти? Или́ о цéркви Бóжiи не ради́те (небрежете, презираете), и срамля́ете не имýщая (унижаете неимущих)? Если приходите роскошествовать, то в домах это делайте. Ибо это — и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело — внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности? «Видишь ли, как от бедных он переносит оскорбление на Церковь, дабы усилить речь свою?» (Златоуст). Чтó вáмъ рекý? похвалю́ ли вы́? о сéмъ (за это) не похвалю́. Апостол водится обычною ему кротостию; укоряет духовно, а не как судия. «Он уже сильно тронул их, доказав важность вины их, и, как превосходный врач, употребляет врачевство, соответственное ранам. Требующие глубокого разреза (нарывы) он не рассекает только на поверхности, — ты слышал, как он отсек от них кровосмесника, — а к требующим более легкого врачевания не прилагает железо; посему и здесь говорит с ними кротко. С другой стороны, он преимущественно старался сделать их кроткими к бедным, посему и сам беседует с ними кротко» (святой Златоуст).